17.05.2024 г. — Интервью подготовил журналист Андрей Верховцев

Полина Максимова — эксперт в области глобальной стратегии восстановления бизнеса и соблюдения нормативных требований. Её практическая деятельность охватывает корпоративное право, международные сделки M&A, банковское и финансовое структурирование.

Компании привлекают её как стратегического консультанта, способного интегрировать юридические, финансовые и управленческие аспекты для достижения устойчивого роста.

О профессиональном пути и философии

• Ваш опыт охватывает более 15 лет в праве и стратегическом сопровождении бизнеса. Какой главный урок вы вынесли за это время и как изменилось ваше понимание роли эксперта в бизнесе?

— Самый главный урок в том, что право никогда не существует в отрыве от стратегии. В начале пути я видела себя как классический юрист, который отвечает за формулировки и документы. Но со временем стало очевидно: юридические решения определяют бизнес-модель компании, её устойчивость и способность развиваться в международной среде. Сегодня я смотрю на право как на инструмент стратегического управления рисками и возможностями.

• Вы работаете на стыке права и стратегии. Как на практике выглядит это сочетание? Приведите пример, когда юридическое решение определило бизнес-стратегию компании.

— На практике это означает, что юридическое решение закладывается ещё на стадии разработки стратегии. Например, когда компания выходит на новый рынок, юридический анализ регуляторных рисков формирует не только структуру сделки, но и саму модель работы. В таких случаях я выстраиваю для акционеров «карту рисков», где видно, какие шаги допустимы, а какие блокируют дальнейшее развитие.

• Вы упомянули работу напрямую с акционерами и топ-менеджментом. В чём специфика такого уровня взаимодействия и каковы ключевые навыки, необходимые для этого, помимо юридических?

— На этом уровне важна не только юридическая компетенция, но и умение говорить на языке бизнеса. Нужно видеть целостную картину: финансы, стратегию, операционные процессы. Главный навык — способность быстро превращать юридическую информацию в управленческое решение, которое помогает владельцу бизнеса действовать уверенно.

О конкретных кейсах и достижениях

• Расскажите о вашем опыте структурирования активов для крупных частных клиентов. С какими вызовами вы сталкивались?

— Основная сложность — это многоуровневая международная структура. Нужно учитывать налогообложение, контроль со стороны регуляторов, санкционные режимы. В каждом случае важно найти баланс между защитой интересов клиента и прозрачностью для банков и партнёров.

• Вы участвовали в сопровождении крупных международных сделок. Какой этап оказался самым сложным?

— Самым напряжённым всегда остаётся момент переговоров, когда стороны приходят с диаметрально противоположными ожиданиями. Важно удержать баланс: сохранить конструктивный диалог и в то же время жёстко защитить интересы клиента. Для этого я использую стратегию «параллельных сценариев» — готовлю несколько вариантов решения, чтобы переговоры не заходили в тупик.

• Вы сопровождали международные сделки в условиях санкций и ограничений. С какими вызовами приходилось сталкиваться?

— Это прежде всего платежи и логистика. Банк может блокировать транзакцию без объяснения причин, перевозчик может отказаться в последний момент. В таких случаях я выстраиваю «параллельные каналы»: альтернативные маршруты, резервные схемы расчётов. Это требует постоянного мониторинга и контакта с несколькими юрисдикциями одновременно.

• У вас обширная судебная практика в разных странах. В чём основные различия подхода к спорам на Ближнем Востоке, в Европе и в России?

— В Европе, например во Франции, акцент делается на строгом соблюдении кодексов и процессуальных норм, тогда как в странах общего права (Англия, США) ключевую роль играют прецеденты. В арабских странах большое значение имеют личные переговоры и авторитет сторон. В России главным фактором остаётся скорость реакции. В международных процессах я всегда выстраиваю стратегию «двух уровней»: правовая защита плюс дипломатическая работа с контрагентами.

О комплаенсе, IT и рисках

• Вы запускали IT-продукты для финтеха. Как Вам удаётся говорить на одном языке с разработчиками и продукт-менеджерами? На что в первую очередь нужно обращать внимание юристу при создании цифрового продукта?

— Нужно понимать, что продукт рождается на стыке технологий и регулирования. Я стараюсь переводить комплаенс-требования в язык функций: не «соблюдайте GDPR», а «сделайте так, чтобы данные удалялись автоматически по запросу пользователя». Это даёт общий язык с командой.

• KYC, AML, GDPR — как выстроить систему комплаенса, которая не будет тормозить бизнес, но при этом будет надёжно защищать его? Поделитесь главным принципом.

— Главный принцип — «встроенный комплаенс». Он не должен быть надстройкой сверху, он должен быть частью бизнес-процесса. Тогда это не тормозит работу, а наоборот — повышает доверие со стороны банков, инвесторов и партнёров.

О лидерстве и управлении

• Вы возглавляли юридические департаменты. Какая модель управления командой юристов, по вашему опыту, является наиболее эффективной? Как мотивировать команду на сложных проектах?

— Для меня работает модель «проектной автономии»: каждая команда отвечает за проект целиком, но с чёткой поддержкой сверху. Это мотивирует, потому что сотрудники видят результат своей работы, а не только фрагмент.

• Что для вас означает выстраивание процесса «под ключ»? Приведите пример идеально отлаженного юридического сопровождения сделки.

— Для меня сопровождение «под ключ» означает, что клиент получает не только договор, но и полностью выстроенный процесс: от переговоров и анализа до закрытия сделки и контроля исполнения. Ему не нужно отдельно искать финансистов, бухгалтеров или независимых экспертов — всё это уже встроено в работу команды. Идеальный пример — когда акционер просто подписывает документы и видит, что банки, партнёры и регуляторы уже организованы, а сделка готова к реализации.

Об образовании и личном бренде

• Вы продолжаете учиться, получая зарубежные сертификаты. Почему для вас это важно именно сейчас, имея такой обширный опыт? Как новые знания из программы по комплаенсу применяются в вашей текущей практике?

— Потому что регуляторная среда меняется быстрее, чем когда-либо. Международные сертификаты дают возможность быть «в ногу» с требованиями глобального рынка. Например, знания по комплаенсу помогают адаптировать бизнес-модели клиентов под новые стандарты ЕС и США.

• Вы состоите в международных ассоциациях (IBA, ABPMP, WCA). Какой вклад это вносит в вашу профессиональную деятельность?

— Это доступ к экспертной среде и обмен практиками. В таких ассоциациях обсуждаются самые свежие кейсы, и это позволяет предлагать клиентам решения, которые опережают рынок.

• Вы пишете методички и публикуетесь в научных журналах. Что вас мотивирует на академическую деятельность и передачу знаний? Какова, на ваш взгляд, главная мысль вашего руководства по взысканию международной задолженности?

— Для меня это способ систематизировать опыт и передать его дальше. Главное послание моего руководства по международному взысканию долгов: даже в условиях глобальной нестабильности существуют правовые инструменты, которые позволяют возвращать активы цивилизованным путём.

Взгляд в будущее

• Исходя из вашего опыта, какие три ключевых тренда в корпоративном праве и комплаенсе будут определять следующие 5 лет?

— В ближайшие годы ключевыми станут три направления: цифровизация финтеха и поиск баланса между инновациями и требованиями регуляторов; работа в условиях санкций и разделения рынков, где важна гибкость и умение быстро перестраивать сделки; а также рост значения ESG — экологических, социальных и управленческих стандартов, которые становятся частью репутации и конкурентоспособности компаний.

• Какой совет вы дали бы молодому юристу, который хочет построить такую же международную и разностороннюю карьеру, как у вас?

— Никогда не ограничивайтесь только «буквой закона». Учитесь видеть бизнес-картину целиком, работать в разных культурах и мыслить стратегически. И самое главное — не бояться выходить на международный уровень, даже если кажется, что это «слишком высоко».