Вне поля зрения

Концепции удаленной работы уже сорок с лишним лет: все экономические эффекты подсчитаны, преимущества расписаны, а о принципах управления телеработниками на расстоянии написаны многие тома. В России же в отношении телеработы до сих пор нередко срабатывает ментальный «стоп-кран» — причем как у работодателей, так и у наемного персонала.

Работа — это то, что ты делаешь, а не то, куда каждый день ездишь.
Леонард Вуди. The Underground Guide to Telecommuting

Термин «телеработа» придумал в 1973 году американский инженер-физик и университетский профессор Джек Ниллес. Он исходил из того, что развитие телекоммуникаций неизбежно сделает ненужным перемещение в пространстве к месту работы во всех сферах деятельности, которые непосредственно не связаны с материальным производством, и от этого станет лучше всем. Его идеи нашли отклик: впоследствии Ниллес консультировал немало компаний из списка Fortune 100 и десятки госучреждений, помогая им переводить персонал на «удаленку». Сейчас в США ситуация, по данным компании Global Workplace Analytics за 2012 год, такова: почти 40% трудоспособных хотя бы время от времени имеют возможность работать удаленно, а около 7% называют дом своим основным местом работы (без учета самозанятых и фрилансеров).

В России первый показатель по мировым меркам тоже очень высок — 32%, как свидетельствуют данные опроса компании Kelly Services, проведенного в начале 2014 года. Но количество штатных сотрудников, которые постоянно, а не время от времени работают на «удаленке», никем не измеряется, и, судя по всему, оно пренебрежимо мало: не очень-то любят отечественные работодатели переводить персонал в «надомники» (за исключением считаных отраслей). По данным портала Superjob, такое практикует лишь одна из пяти компаний. Что там говорить, если само понятие «дистанционная работа» появилось в российском трудовом праве чуть более года назад!

Как бы то ни было, удаленная работа становится все более заметным экономическим фактором. Компания Cisco, например, сообщила о сэкономленных благодаря «удаленке» $277 млн в прошлом году. Положительный экономический эффект для работодателя складывается из нескольких статей. Во-первых, при правильной организации удаленного труда растет производительность (этот факт неоднократно доказывался учеными).

Во-вторых, зарплатные ожидания кандидатов, которые ищут работу на удаленных условиях, как показывают исследования, могут быть ниже среднерыночных на 30%.

В-третьих, можно серьезно сэкономить на офисных площадях и административных расходах, причем даже если сотрудники работают удаленно лишь время от времени. Так, с начала 1990‑х годов во многих западных компаниях прижился метод организации офисного пространства, называемый «hot desking» (от англ. «горячий стол»), в соответствии с которым сотрудники, по роду своей деятельности лишь изредка бывающие в офисе, не имеют постоянного рабочего места, но могут занять любой свободный стол. В некоторых компаниях на тысячу работников приходится лишь двести оборудованных рабочих мест.

Мировая практика знает уже немало организаций, у которых почти 100% сотрудников работают удаленно. Одну из таких «виртуальных» ИТ-компаний — MySQL — в 2008 году купили за $1 млрд. Неплохая оценка для фирмы, не имевшей даже офиса!

Еще немного важных цифр. 48% топ‑менеджеров крупных компаний, как установила в прошлом году Regus Global Economic Indicator, половину своего рабочего времени руководят бизнесом не из офиса. То есть сами так или иначе (в разъездах, командировках, дома) практикуют удаленную работу и знают в ней толк. Когда в июле этого года на саммите лидеров London Business School участников попросили спрогнозировать, сколько сотрудников их компании будет работать удаленно к 2020 году, 34% ответили, что половина, а 25% и вовсе заявили о трех четвертях.

Глобальный тренд понятен. Какова российская практика?

Один дома

Пока об удаленной работе сотрудников принято говорить в контексте экономии издержек работодателей. Однако эксперты утверждают, что инициатива все больше будет переходить к сотрудникам, в глазах которых гибкий график работы и возможность работать дома приобретают все бóльшую ценность. В отраслях, где успех бизнеса определяется привлечением талантливых сотрудников, это уже реальность: таланты, как водится, любят свободу.

К тому же идеи телеработы очень импонируют поколению «игреков» (тех, кому сейчас по 14–25 лет), которое массово выходит на рынок труда. Исследование Cisco, проведенное три года назад среди студентов колледжей 14 стран (в том числе России), показало, что каждый третий студент и молодой специалист в возрасте до 30 лет при выборе новой работы в первую очередь обращает внимание на свободу доступа к социальным сетям, выбора устройств, а также возможность работать в мобильном режиме.

Примечательно, что 40% студентов и 45% молодых сотрудников согласны даже на более низкую зарплату, если им предоставят все вышеперечисленное. «Мобильность, гибкий выбор устройств и размывание границ между работой и личной жизнью становятся главными факторами, от которых зависит, где будут работать наиболее способные представители нового поколения», — заключили исследователи.

Судя по всему, сам изменившийся рынок труда постепенно «дожмет» работодателей, пока не готовых использовать удаленный труд. Некоторые столичные компании, например, уже поняли, что спасение от кадрового голода — в привлечении региональных специалистов к дистанционным проектам, говорят в исследовательском центре портала Superjob. Как отмечает директор по продажам компании «Манго Телеком» Александр Шикинов, удаленная работа за последние 3–4 года успела стать не капризом, не модой, а требованием времени и глобальной тенденцией рынка почти в каждом сегменте. В «Манго Телеком» на «удаленку» перевели сначала программистов, а вслед за ними — операторов, менеджеров по продажам и работе с клиентами, presale-инженеров и часть сотрудников отдела маркетинга.

ИТ-специалисты в России — передовой и самый многочисленный отряд телеработников. По данным Superjob, их доля среди общего числа надомников — 24%. Что не удивительно: такие специалисты редко нуждаются в плотных офисных коммуникациях и умеют концентрироваться в любых условиях.

Полный набор коммуникационных технологий, которые способны сделать работу в удаленном режиме столь же удобной, что и в офисе, уже доступен в виде готовых решений: по сути, дело стало за волей самого работодателя. В компании «МТС» сейчас строят корпоративную облачную систему, которая виртуализирует до 2017 года более 90%, или свыше 28 тыс. рабочих мест. Вложения в размере, превышающем $12 млн, как ожидают в компании, окупятся через четыре года. «Имея ноутбук, планшет или смартфон, сотрудник через интернет получает доступ к своему рабочему столу и корпоративным информационным ресурсам, — говорит
Дмитрий Солодовников, руководитель направления по взаимодействию со СМИ компании «МТС». — Он может находиться за сотни километров от офиса, но взаимодействовать с коллегами так, словно сидит за своим рабочим компьютером». К тому же можно обходиться без командировок, общаясь в формате видеоконференций.

• Мировая практика знает уже немало организаций, у которых почти 100% сотрудников работают удаленно. Одну из таких «виртуальных» ИТ-компаний — MySQL — в 2008 году купили за $1 млрд. Неплохая оценка для фирмы, даже не имевшей офиса!

Телефобии

Свой набор фобий по поводу удаленной работы есть и у работодателей, и у наемных сотрудников.

В компаниях обычно опасаются, что, оказавшись вне поля зрения менеджмента, сотрудник начнет работать вполсилы, утратит лояльность и станет вольно распоряжаться доступными ему коммерческими секретами. «Удаленный сотрудник не ассоциирует себя с коллективом, так что сомнения насчет его лояльности вполне обоснованные, — считает Мария Литинецкая, генеральный директор компании «Метриум Групп». — Удаленная форма сотрудничества несет в себе также потенциальную угрозу и с точки зрения информационной безопасности. А установить утечку конфиденциальной информации практически невозможно, поскольку удаленные сотрудники используют собственные компьютеры и ПО».

В логистической компании DPD на удаленную работу 1–3 дня в неделю перевели около 15 человек, но продвигаться предпочитают осторожно. «Есть опасения, что далеко не все сотрудники в силу своего менталитета способны самостоятельно, без частого контроля работать с той же эффективностью, что и в офисе», — признается Елена Шлома, заместитель директора по персоналу DPD в России.

По мнению директора по персоналу компании ABBYY Настасьи Савиной, дистанционная работа должна идти рука об руку с грамотным менеджментом: чтобы исключить падение производительности, необходимо четко ставить цели, координировать и контролировать дистанционных сотрудников, заботиться об инфраструктуре для коммуникаций и групповой работы. В ABBYY дистанционно работают многие лингвисты (есть и такие, кто постоянно живет за рубежом), которые занимаются составлением лингвистических описаний, необходимых для продуктов компании. «Это ручная работа, умный труд — но с понятными критериями оценки эффективности», — объясняет Савина.

В конечном счете бóльшая часть рисков, разумеется, снимается за счет создания и отладки системы управления удаленным персоналом. «Работать с удаленными сотрудниками могут позволить себе компании с четко простроенными бизнес-процессами, — уверена Юлия Чашина, HR-директор рекрутингового портала Superjob. — При этом задачи, которые решаются за пределами офиса, должны быть жестко регламентированы и иметь понятные KPI».

Телеработники со стажем не ставят собственную эффективность под сомнение. По мнению Анастасии Ищенко, пиар‑менеджера и пока единственного удаленного сотрудника LogLab, компания получает даже более эффективного работника, который посвящает делам сто процентов своего рабочего времени: «В формате офисной работы 20–40% времени уходит на пустое обсуждение рабочих процессов, чай-кофе и так далее. Когда твой руководитель постоянно рядом, ты можешь сотню раз на дню подойти к нему с вопросом. При удаленной работе каждая коммуникация продумана и обоснована. Ты просто начинаешь ценить свое и чужое время».

С лояльностью все тоже не так плохо. По мнению Настасьи Савиной из ABBYY, расстояние лишь укрепляет мотивацию и любовь к компании. А Анастасия Ищенко признается, что благодаря удаленному режиму в те редкие дни, когда ей все-таки нужно появиться в офисе, она в буквальном смысле идет на работу как на праздник.

Конечно, далеко не всем организациям и сотрудникам подходит свободное расписание. Так, в компании «ФИНАМ», несмотря на общее позитивное отношение к удаленной работе, профильных сотрудников предпочитают видеть в офисе. «Специфика нашей деятельности такова, что необходимо использовать сложную инфраструктуру и соответствовать требованиям и регламентам регулятора, — объясняет Екатерина Грипась, руководитель управления по работе с персоналом. — Так что в основной деятельности брокера дистанционные форматы трудовых отношений затруднены».

Обречены на работу в офисе руководители высшего звена и административная часть. Кроме этого, по мнению Александра Шикинова («Манго Телеком»), в России есть целый ряд предприятий, которым удаленная работа просто-напросто противопоказана: «Это субъекты рынка, работающие с крупными государственными заказами, для которых и офис, и сотрудники, помимо прямых функций, выполняют еще и представительские. Это ритейл, а также растущие во взрывном темпе производственные компании, для которых жизненно важно объединить производство и продажи в единый механизм. Да, у этих компаний, безусловно, довольно много мобильных сотрудников, а вот удаленные, работающие из дома для них будут актуальны уже на более позднем этапе жизненного цикла предприятия».

Сам и организация

Главный враг «удаленщика» — отсутствие способности к самоорганизации в неофисных условиях. Чтобы отвлечься от расслабляющей обстановки, некоторые на первых порах и дома специально облачаются в деловой костюм, перед тем как сесть за рабочий стол, вводя себя таким ритуалом в рабочее состояние, а заодно подавая сигнал домочадцам: «Я на работе!» А кто-то отправляется в близлежащий коворкинг. Анастасия Ищенко дисциплинирует себя с помощью жесткого тайминга. «Часто я работаю с секундомером или будильником, выставляя дедлайн по каждому вопросу в течение дня: это касается и статей, и презентаций, и задач по организации мероприятий, — рассказывает она. — В моем расписании можно увидеть «пункты», на которые отведено 5–10 минут, а есть и 180‑минутные задачи».

Издержки у подобной работы все-таки имеются. Как бы совершенны ни были современные телекоммуникации, они все равно не могут полностью заменить живое общение лицом к лицу. Интонационные нюансы, жесты, «язык тела» не заметны или искажаются при передаче на расстояние. Тут даже смайлик, вставленный в переписку, не поможет. А будучи лишенным случайных и мимолетных внутриофисных коммуникаций с коллегами, «удаленщик» попадает в ситуацию некоторой профессиональной изоляции. «На начальном этапе, когда коммуникации еще не выстроены, — объясняет Анастасия Ищенко, — ты можешь несколько месяцев потратить на понимание того, что значит то или иное слово у каждого из коллег. В особенности это касается топов компании».

Есть еще один связанный с дистанционной работой эффект, который давно подметили западные исследователи, — торможение или даже полная остановка карьерного роста. Назначения с повышением гораздо чаще достаются офисным сотрудникам, нежели удаленным. Хотя телеработников, особенно женского пола, это не слишком волнует: многие без отрыва от производства обзавелись детьми и не променяют свой свободный график на более высокую должность. А в некоторых случаях «удаленка» карьере и не помеха.

Приверженцы называют ее благом не только для самих работников, но и для общества. «Если бы хотя бы в Москве и Подмосковье на правительственном уровне проводилась настойчивая, целенаправленная популяризация удаленной работы и по крайней мере 100 тысяч сотрудников получили возможность работать из дома — это стало бы большим облегчением и для них самих, и для транспортной системы города», — убежден Александр Палладин, руководитель пресс-службы Cisco в России и СНГ.

Еще шесть лет назад руководство разрешило ему работать удаленно — благо в международных компаниях такая практика не является чем-то из ряда вон выходящим (в США в прошлом году 89% от общего числа сотрудников Cisco в той или иной степени использовали гибкий график работы).

Сам Палладин вспоминает утреннюю дорогу в офис с содроганием: «Чтобы проскочить пробки, многие сотрудники московских офисов выезжают заранее, и потом час–два до начала рабочего дня спят в машинах. О какой производительности труда можно в таком случае говорить?»

Компания Global Workplace Analytics подсчитала, что если часть работоспособного населения США хотя бы половину рабочих дней станет проводить не в офисе, а дома, то экономия в масштабах страны может составить до $700 млрд в год. А на другом конце света — в Австралии — правительство устраивает для всей страны «Неделю удаленной работы» (National Telework Week), чтобы популяризовать эту идею.

В рамках национальной стратегии строительства цифровой экономики австралийские власти поставили цель к 2020 году перевести на такую форму работы 12% работоспособного населения. Для России — страны с очень невысокой производительностью труда — такое решение тоже могло бы стать весьма актуальным. Чтобы люди, трудясь удаленно, получили возможность совершать подвиги на работе, а не на подступах к ней.

Мнение приглашенного научного редактора

Удаленная работа в России действительно сейчас используется нечасто. Точно так же, как и дистанционное образование. Весь мир уже давно перешел на формат «дистантов» или смешанных программ обучения, но только не Россия. Проблема, разумеется, кроется не в отсутствии технологий для телеработы и телеобучения, а в менталитете населения. «Работа должна делаться на работе» — вот основной девиз большинства занятых в России. Это отдельная и огромная часть жизни многих из нас, ритуал: собраться, поехать, вернуться.
Полагаю, что никакие законодательные нормы не смогут изменить ситуацию. Удаленная работа будет практиковаться весьма редко и едва ли когда-нибудь станет массовым явлением в нашей стране. Все будет зависеть от конкретного работодателя, готового идти на риск и отдавать работу «на дом».

Алексей Свищев
декан факультета прикладной экономики и коммерции МГИМО (Университет) МИД России