Чуть более полугода назад Владимир Путин предложил реализовать в России новый проект, рассчитанный на опережающее развитие, — Национальную технологическую инициативу (НТИ). Задача была поставлена так: искать рынки будущего, которые сформируются лишь через 10-15 лет, и уже сейчас выращивать для них национальных технологических лидеров. О том, почему эта задача — вовсе не сказочный квест «Пойди туда, неизвестно куда, принеси то, не знаю что», «Бизнес-журнал» беседует с Игорем Агамирзяном, руководителем Российской венчурной компании, на которую возложена функция проектного офиса НТИ.
— Давайте определимся с первой частью «квеста»: куда идти? Рынки, которые возникнут лишь через 10-15 лет, — где они?
— НТИ — это не столько про технологии, сколько про будущие глобальные рынки, которые возникнут вокруг технологий. Где-то эти рынки станут результатом логического развития существующих отраслей, где-то будут лежать на их стыке, а где-то возникнут «из ниоткуда», — и сами окажутся основой для формирования абсолютно новых индустрий.
Задача упрощается, если идти от конечного потребителя — ведь заказ на технологии создается человеческими потребностями, спросом. И если есть общее видение технологического тренда, то в целом понятно, каких технологий пока не хватает и где рано или поздно будут прорывы.
Обратите внимание: за всю историю российских технологических инноваций не было ни одного прецедента, чтобы отечественная компания стала успешной на зрелом глобальном рынке. Все успехи были связаны с выходом на новые рынки в момент их формирования. «Лаборатория Касперского» сейчас — международная компания, но работать на рынке ИТ-безопасности она начинала тогда, когда в мире только-только стали заниматься антивирусами. Так что есть надежда, что если мы займемся будущими рынками системно, таких историй успеха станет больше.
Сейчас выделено девять направлений, по которым будет вестись работа в рамках НТИ: EnergyNet, FoodNet, SafeNet, HealthNet, MariNet, AeroNet, AutoNet, FinNet, NeuroNet. Они довольно очевидные, понятно, что будут развиваться и расти. Но список открыт и будет пополняться.
Коллеги из Агентства стратегических инициатив, которые занимаются определением ключевых подходов к выработке решений в рамках НТИ, предложили использовать ряд критериев отбора будущих рынков. Приоритетными должны стать те, что имеют потенциал роста до объема в $100 млрд к 2035 году. Это должны быть рынки, ориентированные на конечного потребителя, то есть B2C. И на них еще не должно быть сложившихся отраслевых стандартов (а это и есть показатель зрелого рынка).
— А что за непременная добавка «Net» в названии каждого направления? Зачем делается акцент на сетевом принципе организации рынка?
— Это еще один важный критерий. Он связан с общим трендом, проявления которого сейчас заметны в самых разных отраслях. Возьмем, например, таксомоторный бизнес. Сто с лишним лет он работал по диспетчерской модели, на основе обработки телефонных заказов. Диспетчеризация — довольно рутинная механическая работа, которой занято много людей. Диспетчеры могут что-то перепутать, не подать машину вовремя или ее может не оказаться в наличии. Все мы к этому привыкли. И даже не думали, что система может работать по-другому, пока не появились сервисы GetTaxi, Яндекс.Такси, Uber. И оказалось, что современные решения, основанные на сетевых технологиях и вовлекающие большое количество потребителей и поставщиков услуги, снижают транзакционные издержки, значительно улучшают сервис и делают посредника ненужным.
Недаром такое возмущение вызывает Uber у традиционных таксистов, которые во Франции даже добились запрещения сервиса. Но для меня очевидно, что какие бы решения ни принимали сейчас власти, прогресс не остановить: рано или поздно весь таксомоторный бизнес станет работать по «модели Uber», а не традиционной диспетчеризации. Запреты могут привести только к тому, что какое-то время общество будет вынуждено нести ненужные издержки и мириться с неудобством услуги, оказываемой по старинке. Но в конце концов оно эти запреты сметет.
Сетевой принцип организации рынка — это замена посредников на автоматизированную интеллектуальную систему, с помощью которой взаимодействуют все его участники, включая конечного потребителя. И это сейчас общая тенденция во многих сферах. Возьмите, например, концепцию «умных сетей» в электроэнергетике (smart grid). В ее основе — такая же автоматизация диспетчеризации, но энергопотоков. Только потребитель и услуга другие.
— Хорошо, мы обнаружили перспективные рынки, которые еще не существуют («то, не знаю что»). Что дальше? Пора начинать готовить для них будущих глобальных лидеров. Но специальным образом у нас в России это никогда не получалось, ведь так?
— Я бы сказал, что чаще не получалось, чем получалось. Но, тем не менее, позитивный опыт есть. На протяжении последних 25 лет он в основном был связан с рынками информационных технологий — компьютерными, программного обеспечения, системной интеграции.
Понятно, что одними административными методами целей НТИ не достичь. Для завоевания будущих рынков должны возникнуть «коалиции» самых разных игроков: предпринимателей, инвесторов, институтов развития, представителей академической среды и отраслевых компаний.
Сейчас их формирование происходит на базе рабочих групп, которые мы создали по каждому направлению. В мае мы провели для них совместно с АСИ «Форсайт-флот» стратегическую сессию по разработке дорожных карт перспективных рынков. Карты по всем направлениям будут трех видов: рыночные, технологические (для технологий, имеющих отношение сразу к нескольким рынкам) и инфраструктурные. Это комплексные документы, которые позволят координировать усилия и покажут, что делать для достижения желаемого будущего. И чего точно не следует делать. Например, если сейчас запретить полеты дронов над городами, можно с уверенностью сказать, что это «обнулит» большинство проектов в области развития беспилотной авиации. Так что работа с совершенствованием нормативно-правовой базы — важный элемент дорожных карт.
— В России уже был опыт создания похожих «коалиций», но по отраслевому принципу. В 2011-2012 годах сформировали 34 технологические платформы. По ощущениям, больше половины из них оказались мертворожденными структурами, которые сейчас не ведут никакой содержательной работы.
— Неформальные коалиции — это история про лидерство, и опыт техплатформ в России это только лишний раз доказывает. Жизнеспособными оказались те из них, где нашелся явный лидер, способный под свою идею привлечь людей и ресурсы. Лидерство может быть только неформальным. Лидера нельзя назначить. Это, к сожалению, входит в противоречие с практиками госуправления и корпоративного менеджмента. Так что правильную формулу взаимодействия между рабочими группами и РВК, как проектным офисом Инициативы, еще предстоит найти.
— Важный вопрос про будущих чемпионов пока не существующих рынков: растить ли их с уровня стартапов или делать из имеющихся под рукой крупных технологических компаний?
— Лично я — за разнообразие подходов, здесь не должно быть единого стандарта. Например, лидером в рабочей группе AutoNet стал КамАЗ, и вполне заслуженно: он в стране реально — один из самых продвинутых в этой теме. В России сейчас есть два проекта беспилотных автомобилей, которые близки к промышленному производству — и один из них как раз камазовский. Очевидно, что на таком рынке без наработок крупной компании вряд ли что-то можно сделать.
А ситуация в AeroNet с беспилотными летательными аппаратами совсем другая. Там идет движение с двух сторон. Есть традиционное авиастроение со своими беспилотными разработками. И есть мощнейшее движение авиамоделизма, в котором процессы создания новых технологий протекают в десятки раз быстрее. И для меня совершенно не очевидно, что крупная авиационная корпорация окажется ближе к технологическому лидерству. Крупные корпорации «подсиживаются» снизу стартапами, а то и вовсе любительскими обществами.
Откровенно говоря, я и сам большую ставку делаю на неформальные любительские сообщества — то, что исторически называют «техническим творчеством». И мы работаем над тем, чтобы интегрировать потенциал кружковского движения в НТИ. Мой любимый тезис (трудно доказуемый, но много раз подтвержденный практикой): ускорение научно-технического прогресса всегда наблюдается там, где возникают любительские движения. Именно они в свое время подготовили революцию в радиоэлектронике и авиации. Сейчас аналогичные по силе движения появляются в области 3D-печати и робототехники. Любительские движения — своего рода индикатор будущих рынков.
Поскольку речь идет о будущем, то важной составляющей НТИ должно стать образование. Я часто привожу этот пример: конкурентоспособность российских ИТ-компаний и специалистов на глобальном рынке в 2000‑е годы во многом закладывалась еще в СССР, когда в 1980‑е годы была запущена программа «Программирование — вторая грамотность», в соответствии с которой детей в школах начали учить информатике. И делалось это в то время, когда персональные компьютеры в нашей стране в глаза мало кто видел.
В рамках НТИ мы вообще собираемся использовать самые разные инструменты. Например, сейчас прорабатываем идею организации технологических конкурсов с серьезным призовым фондом (ее уже поддержал председатель правительства). Обычный способ финансирования разработок — дать денег, чтобы получить результат. В случае с конкурсом деньги даются за результат. Причем результат должен быть убедительным и осязаемым. Как и призовая сумма.
— По аналогии с конкурсом американского фонда X-Prize, который заплатит в этом году $20 млн первой частной компании, создавшей луноход, способный выполнить миссию на спутник Земли?
— Да. Мы специально изучали статистику конкурсов X-Prize: совокупные расходы участников на R&D почти всегда на порядок превышают размер призового фонда. Так что с точки зрения стимулирования развития технологий такие конкурсы — очень эффективное вложение средств.
— А как поманить не существующими пока рынками частного инвестора? Такие проекты ведь с точки зрения венчура будут считаться даже не «предпосевными», а «предпредпосевными». Венчурные фонды мыслят инвестиционными горизонтами в 7-8 лет, 2035 год для них — дали дальние…
— Разумный инвестор обязательно принимает во внимание и столь далекую перспективу тоже. Посмотрите, например, на портфели таких венчурных фондов, как Runa и Almaz. В них много проектов, относящихся к перспективным рынкам НТИ. Они в их сторону смотрят давно. Кроме того, 2035‑й указан как год, когда намеченные рынки, по расчетам, должны стать действительно большими. Но это не означает, что достаточных для развития проектов денег на них не появится ранее этого срока.
— Функция РВК по реализации НТИ — создание проектного офиса и ресурсное наполнение. Не потребуется ли компании докапитализация?
— Сейчас финансовая модель РВК очень устойчива. Единственный раз, когда мы получали средства из бюджета — это на формирование уставного капитала при создании компании в 2008 году (30 млрд рублей). За время существования мы заплатили более 3 млрд налогов и более 2 млрд рублей дивидендов. Программы развития и активности по поддержке инновационно-венчурной экосистемы РВК финансирует из прибыли. Запустив работу проектного офиса НТИ, мы, видимо, тоже останемся в безубыточной зоне. Но если потребуется увеличивать инвестиционную поддержку проектов, мы можем стать убыточными. Для этого и может потребоваться докапитализация. Но новая финансовая модель еще находится в разработке.
— И все-таки: каково место НТИ в череде многочисленных инициатив по построению инновационной экономики, которых у нас в стране уже было немало?
— Смысл НТИ — в работе на опережение. Помните, в школе на уроках биологии учили, что когда начался ледниковый период, животные обросли шерстью и выжили. В действительности все было немного иначе. Просто до начала ледникового периода кто-то оброс шерстью, а кто-то нет. Те, кто не оброс, вымерли, и мы о них не помним. Здесь то же самое: надвигаются большие изменения, пора, условно говоря, «обрастать шерстью». НТИ — попытка вписаться в тот эволюционный процесс, который происходит во всем мире и никак не минует нашу страну.
Кстати, все это касается не только национальных экономик, но и отдельных людей. Мне кажется, большинство до конца не осознает масштаба перемен, который несет с собой развитие технологий. В ближайшие десятилетия чуть ли не 95% населения планеты придется искать новый смысл существования. Основным капиталом станет человеческий. Принцип «От каждого по способностям, каждому — по потребностям» в обозримом будущем, наконец, реализуется для всех, но только в последней части. Способности в новом мире потребуются другие. Людям придется их в себе искать и развивать, чтобы быть востребованными.
Многие застали времена, когда машинистки были самой распространенной офисной профессией — где теперь они? Когда-то кузнецы составляли самую значительную и уважаемую часть пролетариата. Был придуман конвейер — и профессия почти умерла. Общество это приняло тем более легко, что суммарно общественные затраты снизились. А то, что миллионы людей потеряли работу, — объективный процесс развития. Очень показательно, что в кузнечном деле выжили и неплохо себя чувствуют лишь нишевые направления — например, художественная ковка. И это не удивительно: развитие технологий приводит к тому, что все большая доля добавленной стоимости создается за счет уникальных и креативных способностей. Если говорить о промышленности, — то в дизайне, инжиниринге, системной интеграции, а не непосредственно в производстве.
Сейчас технологические революции происходят одновременно во многих областях, и они повлекут значительные изменения. И, как известно, если процесс невозможно предотвратить, его надо возглавить.
—
Беседовал Дмитрий Денисов
Новые комментарии: